Присяжный заседатель - Страница 87

— Видишь, Джозеф, как приятно с тобой поговорить, — замечает Учитель. — Спасибо, что поделился со мной своими чувствами.

Джозеф плюет ему в лицо.

— Тебе конец, крыса. Ребята, вытащите его отсюда. Давайте кончать.

Архангел открывает дверцу, вылезает наружу.

— Пойдем, — говорит он.

Фрэнки наставляет пистолет Учителю в висок.

— Живо!

Учитель легко выскакивает из машины. Втроем они идут по пустынному полю: Фрэнки слева, Архангел справа. Братья Боффано сидят в машине. Возле края футбольного поля, где вплотную к площадке подступает роща, Учитель останавливается. Он смотрит на реку, на железную дорогу.

— Имею я право на последнюю просьбу? — спрашивает он.

— Чего-чего? — хмурится Архангел.

— У меня к вам последняя просьба.

— Какая еще просьба?

— Посмотрите, пожалуйста, на машину Луи.

Учитель, руки которого спрятаны в карманах, нажимает на кнопку дистанционного управления. Сам он на «линкольн» не смотрит, ему не интересно. Ослепительная вспышка, оглушительный грохот, звон стекла, отчаянный вопль. Кажется, кричал Джозеф Боффано — впрочем, тут легко ошибиться.

Архангел застыл на месте, ничего не понимая. Учитель быстро разворачивается, выбивает у Архангела из руки пистолет, марка «беретта-92». В игру вступает Фрэнки — вскидывает руку и всаживает Архангелу в левое ухо три пули.

Потом Учитель и Фрэнки неторопливо идут к машине. Дверцы вырваны, Луи Боффано выполз из кабины и лежит на земле. У Луи не хватает одной руки, вокруг него живописно раскиданы куски тела его брата. Луи остался без лица — оно свисает с подбородка, держась на лоскуте кожи.

Учитель опускается рядом с Луи на колени.

— Извини, Луи, за неаккуратную работу. Сам понимаешь, много пластика в этот чемоданчик не засунешь. Ты не обиделся?

Заслонившись ладонью, чтобы на него не попали капли крови, Учитель стреляет Боффано в голову. Потом они с Фрэнки быстро шагают по направлению к роще.

— Слушай, Фрэнки, — говорит Учитель. — Я очень благодарен тебе за то, что ты предупредил меня заранее. Правда, благодарен.

— Ерунда, — отвечает Фрэнки.

— Я ценю в людях преданность.

— Да ладно, чего там.

— Только знаешь, Фрэнки, я вот обещал тебе, что ты займешь место Луи. Я тут подумал, пораскинул мозгами и пришел к выводу, что из этого ничего не выйдет. По-моему, у нас с тобой недостаточно поддержки в организации. Кроме того, у меня есть сейчас дела поважнее. С Энни Лэйрд произошла настоящая трагедия. Я должен заняться ее сыном.

— А? Минуточку, — лепечет Фрэнки. Он останавливается, смотрит на Учителя. — Что за ерунду ты несешь? Мы же договорились. Мы разработали план!

— Хочешь знать правду, Фрэнки? У меня просто не хватит терпения, чтобы погрузиться с головой во все ваши мафиозные интриги. Ты уж меня извини.

— Да ты что, с ума сошел?!

Фрэнки сует руку под куртку, хватается за пистолет. Учитель к этому готов — он стреляет Фрэнки прямо в сонную артерию, и оттуда фонтаном бьет кровь. Учитель едва успевает увернуться, но капли все равно попадают ему на рубашку. Потом Учитель со всего размаху бьет рукояткой пистолета по правой руке Фрэнки. Слышно, как хрустят кости. Пистолет падает, и Учитель тут же его подбирает.

— Черт бы тебя побрал, — хрипит Фрэнки. У него из горла ритмично выплескиваются целые фонтаны крови.

Учитель больше не ждет. Он идет по тропе дальше, не оглядываясь. Фрэнки бежит за ним.

— Что это за хреновина? — сипит он.

Слова можно разобрать с трудом, поскольку Фрэнки захлебывается кровью. Учитель останавливается, смотрит на Фрэнки и с улыбкой покачивает головой.

— Фрэнки, ты меня удивляешь. Как ты умудряешься говорить в таком состоянии?

— Я тебе больше не верю! — булькает Фрэнки. Он пытается схватить Учителя за рукав. Тот легко увертывается.

— Фрэнки, как ты себя ведешь!

— Заткнись. Я тебе больше не верю. Ни на грош, — решительно заявляет Фрэнки, после чего глаза у него закатываются, и он падает лицом в грязь.

Сари медленно ведет машину по проселочной дороге возле Гаррисона. Эбен сказал, что будет ждать ее где-то здесь. Однако пока его не видно — лишь голые деревья, рельсы железной дороги, водная гладь реки.

Эбен возникает на обочине неожиданно, ниоткуда — Сари едва успевает нажать на тормоза. Он садится рядом. Лицо у него улыбающееся, но рубашка и куртка в пятнах крови. Волосы растрепаны, глаза светятся диковатым золотистым блеском. Эбен страстно целует свою любовницу.

— Вперед, любимая, — говорит он.

Сари сворачивает на гудроновое шоссе, описывающее дугу вокруг поселка, который состоит из роскошных домов в стиле Тюдор.

— А я боялся, что ты не приедешь, — говорит Эбен.

— Как же я могла не приехать? — Сердце у Сари чуть не выпрыгивает из груди от тревоги. — Рассказывай скорее, что произошло.

— Нет, не стоит.

— Ну пожалуйста, Эбен.

— Не хочу тебя в это впутывать.

— За тобой гонятся?

— Да.

— Кто, полиция?

— Да.

— И ты не виноват?

— В чем?

— В том, в чем тебя обвиняют.

— Разве бывает, чтобы человек, рожденный женщиной, был не виноват? Но я пытаюсь спасти жизнь одного ребенка. Я сражаюсь во имя любви.

На лесистом отрезке шоссе Сари останавливает машину. Дорога узкая, и выехать на обочину невозможно, но это не имеет значения — других машин на шоссе все равно нет. Сари смотрит на Эбена в упор.

— Ты ее трахал?

То чувство, которое она к Эбену испытывает, уже нельзя назвать любовью. Оно вообще не имеет названия. Это жадные губы, расположенные внутри ее черепа. Они высасывают мозг, который съежился и почернел, словно гнилой лимон.